Катрен СтильПо секрету всему свету
Юлия Дорош о том, что такое "сор из избы" и куда его не надо выносить
Последние две недели апреля я нежилась на пляже под заграничным солнцем с любимым мужчиной Игорем. Не успела я ступить на родные земли, как мой телефон оповестил меня о том, что Маруся за время пятичасового полета успела позвонить мне 11 раз. Видимо, ее телефон тоже оповестил о том, что я в сети, и подруга сразу же позвонила 12‑й.
— Мне срочно надо с тобой поговорить, посоветоваться, давай я заеду и помогу разобрать вещи? — тараторила в трубку Маруська, пока мы с Игорем ждали выдачи багажа с сувенирами и тщательно запакованными фруктами.
— Марусь, я бы рада, но я только приехала и у меня куча работы! Давай в конце недели? Терпит? — отчаянно спасалась я.
— Нет, это срочно, это про Володю!
— А ты можешь пока поговорить с Алкой или Таней, а я попозже послушаю, — настаивала я.
— Таньку сейчас ничего не заботит, кроме ее пуза и свадьбы, на адекватные советы она не способна. А Алка, ты же знаешь, любит все пообсуждать со своей мамой! А я не хочу, чтобы Ирина Степановна знала подробности моей личной жизни. Короче, я буду ждать тебя у твоей квартиры!
Давай поговорим!
Наглости Марусе, конечно, не занимать. Но в чем‑то она была права. Алкина мама давно уже не покупала свежую прессу — ее дочь с лихвой заменяла ей еженедельник с горячими подробностями из жизни подруг. Алка считала, что в этом есть плюсы — мы всегда можем получить компетентный совет умудренной опытом матери семейства. Мы же видели в этом только минусы, за исключением разве что стряпни, которую Ирина Степановна иногда передавала нам в качестве поддержки и утешения — ведь у нас всё так плохо!
Все мы любим пообсуждать свои проблемы, а еще посплетничать о жизни друзей и знакомых, но возмущаемся, если то же самое делают другие люди. Я задумалась — есть ли разница между сплетнями и обсуждением проблем?
В принципе, по природе своей все мы сплетники — я в этом убеждена. Это такая форма социального взаимодействия, которая позволяет нам оценить собственное поведение или события, происходящие в нашей жизни. Этот купил машину — есть к чему стремиться, у той ушел муж — бедняга, конечно, но мой‑то муж на месте. Мы судим о других по себе, а о себе — по другим. Получается, что отчасти сплетни — это хорошо. Они обеспечивают нам чувство этакого социального локтя — ты не один, у других всё точно так же. Так почему же тогда сплетни так порицаются?
Потому что сплетня — это информация, вышедшая за пределы очень узкого круга знающих людей и обросшая придуманными фактами. Может ли то, что мы считаем простым обсуждением, для другого, например, обсуждаемого, оказаться злостной сплетней? Наверняка может. Грань предельно тонка, и непонятно, стоит ли ее вообще проводить.
Мы с Игорем вышли из такси у подъезда, где Маруся уже уныло шагала по крыльцу. Обычно жизнерадостная и веселая, сейчас она еле передвигала ногами. Зная, что даже болеет она бодро и задорно, я поняла, что ее съедала какая‑то абсолютно безрадостная мысль.
— Я больше так не могу, — начала подруга, опуская прелюдии, — он мне очень нравится, но я совсем не понимаю, что происходит! Я никогда не встречу мужчину, который будет меня любить и уважать! Надо придумать что‑то, какую‑то женскую хитрость! Надо всех их извести!
Игорь закатил глаза: все это явно не предназначалось для мужских ушей и было последним, что он хотел бы сегодня слышать. Я отправила его домой со всеми нашими чемоданами, запихнула подругу в такси и назвала водителю адрес уютного тихого кафе, где можно было спокойно обсудить все, что произошло с Марусей, пока я наслаждалась отдыхом.
А еще она…
Пару месяцев назад Маруся познакомилась с юристом по имени Владимир. Их роман развивался стремительно. Через месяц он подогнал машину к Марусиному дому и велел собирать вещи, чтобы переехать к нему. Своей решительностью и уверенностью он, конечно, покорил не только Марусю, но и нас, ее подруг. Вообще, Владимир соединял в себе все черты, позволяющие назвать его мужчиной мечты. Он был в меру хорош собой, элегантен во всем, красиво ухаживал. Наконец‑то Маруся отстояла свою очередь за женским счастьем! И вот на тебе — как гром среди ясного неба эти Маруськины горькие слезы. Оказалось, что в ее такой восхитительной бочке меда обнаружилась ложка совершенно непредвиденного дегтя.
В один далеко не прекрасный день Маруся пришла на работу и поймала на себе сочувственные взгляды. То одна коллега принесет кофе и погладит ее по голове со словами «бедная девочка!», то другая начнет увещевать: «Это, конечно, твой выбор, я понимаю, чувства как‑никак, но я бы так не смогла». Три дня Маруся прислушивалась к собственным ощущениям и придирчиво разглядывала себя в зеркале — вроде, вес не набрала, на жвачку в новой юбке не присела, на самочувствие не жаловалась, да и дома все спокойно. В итоге, устав строить догадки о поведении коллег, Маруся прижала одного из них, своего друга Женю, к стенке и начала пытки:
— Почему меня все жалеют?
— Ну, ты же встречаешься с Вовой… — объяснил Женя.
— И что?
— Ну, не знаю, ты в прошлую пятницу ушла сразу после суда, а мы пошли отмечать в бар. Там Кристина нам и рассказала, что Вова не знает, как с тобой расстаться, что он взял на себя ответственность за тебя и бросить уже не может.
— А какое отношение она имеет к нему? — удивилась Маруся.
— Они встречались раньше, два года назад, — бормотал Женя, — и год назад, — еще более неуверенно произнес он, — и полгода…
— И откуда же она знает подробности о наших отношениях? — округлила глаза Маруся, пытаясь отогнать от себя мысли о том, что является обладательницей ветвистых рогов.
— Говорит, ей Вова сказал, — Женя практически вынес Кристине приговор.
У Владимира была подруга Кристина, по чистой случайности оказавшаяся коллегой Маруси — адвокатом по жилищным вопросам. Узнав, что сплетни шли именно от этой малоприятной особы, Маруся взялась за настоящее расследование. Поболтав с одной коллегой, угостив ланчем другую, она непринужденно навела кое‑какие справки об отношениях Вовы и Кристины. Выяснилось, что когда‑то они были любовниками, затем друзьями, потом снова любовниками. Кристина играла роль идеальной женщины, надеясь таким образом рано или поздно его заполучить. Она всегда была готова поддержать его, помочь с документами, подобрать галстук и много чего еще. Но Вова после первого же расставания отвел ей строго определенную роль в своей жизни — этакого советника по половым вопросам, и не думал переводить эти отношения в стадию свиданий под луной. Когда Владимир перевез к себе Марусю, показывая всю серьезность своего настроя, терпению Кристины пришел конец и она начала наступление. Даже в общественной курилке не упускала случая громко поговорить с Вовой по телефону о Марусе, указывала на ее недостатки, наушничала на работе. По сплетням Кристины выходило, что в то время как Маруся втайне мечтала надеть белое платье и пойти под венец, Вова страшно мучился и не знал, как бы снова вступить в ряды незанятых холостяков.
План спасения
— Эта, как он ее называет, «подруга» ему наверняка советует следовать за своим сердцем и все такое прочее! А сама уже простыни гладит! — живо представляла себе их беседы Маруся.
— О! Это просто царь-совет от таких вот горе-подруг! — возмутилась я, — в нем всегда есть подтекст: подумай и реши — решил? Она тебе нужна? Неправильный ответ, подумай еще! Давай ей волосы повыдираем? — злилась я за Марусю.
— Да, именно такого совета я от тебя и ждала. Тонкого и рационального! Тогда мы еще заодно и ему лицо набьем, чтобы неповадно было? — видя мою поддержку, Маруся веселела на глазах.
Она рассказала мне еще много занимательного о сплетнях на работе. И обо всем этом уже почти неделю знали все, кроме непосредственной участницы событий.
В голове Маруси назревал когнитивный диссонанс — на работе она слышала о своем Вове одно, дома видела совсем другое. Ну не мог мужчина, так живо уплетающий ее котлеты и отказывающийся вылезать из постели, так отчаянно мучиться и страдать.
Но Маруся точно знала — нет дыма без огня. И если сплетни есть, значит, Вова что‑то об их личной жизни кому‑то все‑таки рассказывал.
— А ты не пробовала с ним поговорить? — поинтересовалась я.
— Казалось бы, это самое простое решение — подойти и спросить напрямую — говорил или нет? Только когда мужчины на такие вопросы честно отвечали? Мне нужна правда, а не его вялые оправдания, — воинствовала Маруся.
— Милая, а ты уверена, что именно правда тебе нужна?
— С одной стороны, да — я не хочу терять время и жить во лжи. Я хочу, чтобы со мной жили потому, что любят, а не потому, что от меня некуда деться. Я бы ушла сейчас от него. Ненадолго. Просто подумать, оценить все на расстоянии. Но идти мне больше некуда — придется снова искать квартиру.
— А почему ты уверена, что он будет оправдываться? Почему думаешь, что то, что говорит Кристина — это и есть правда? — пыталась я защитить Вову и Марусины отношения.
— Лучше сразу готовиться к худшему, — философски вздохнула Маруся, — ну почему нельзя просто держать язык за зубами?
— Да, надо аккуратнее рассказывать о своей второй половинке, — согласилась я. — Помнишь, как было у Славяны?
На самом деле он хороший!
Когда‑то мы дружили с девушкой с редким и красивым именем — Славяна. Кроме своего имени примечательна Славяна была тем, что очень любила поболтать о своих отношениях. Каждый раз, когда мы собирались с девочками, она не упускала случая пожаловаться на своего суженого — Георгия. В Гоше все было не так: масса вредных привычек, неаккуратность, но главное — лень. Конечно, мы осуждали его — мог бы, наконец‑то, начать вести себя как мужик или хотя бы со своими проблемами самостоятельно разбираться. Одним словом, Гоша в наших разговорах фигурировал исключительно как персонаж отрицательный.
Однажды Славяна пришла окрыленная и счастливая и поспешила поделиться радостными новостями:
— Девочки, Гоша нашел новую работу! Сейчас у него испытательный срок и платить будут не много, но если он его пройдет, то мы наконец‑то вдохнем полной грудью: раздадим все долги и, может быть, даже поедем на море!
— Ой, да ладно! — отмахнулась тогда наша Танька. — Мы же все знаем, что Гоша неудачник, ничего у него не выйдет!
— Согласна с предыдущим оратором, — поддакнула Алка, — сколько раз он уже менял работу — дольше двух месяцев ни на одной не задерживался!
— Почему вы так говорите? — обиделась Славяна. — Вы что, не можете за меня порадоваться? —
Славяна в тот вечер хотела показать, что они с Гошей идеальная пара с правильно расставленными приоритетами и занятыми ролями.
Мы очень хотели порадоваться. Но Славяна, рассказывая нам о Гоше, сама сформировала наше негативное мнение о нем. Из ее слов становилось совершенно понятно, что никто, в том числе она сама, не верит в бедного парня, да он этого и не очень заслуживает. Славяна тогда с пеной у рта пыталась доказать нам, как мы неправы, и что мы говорим так из зависти. Так мы и перестали общаться.
— Да уж! Вот и я оказалась на месте того Гоши, — все сетовала на свою беду Маруся.
— Не переживай, еще ничего не ясно. Вова умный мужчина, думаю, во всем разберется и найдет слова, чтобы и с тобой объясниться, и Кристину на место поставить, — успокаивала я подругу, — по крайней мере, у тебя нет такой войны с его родней, как у Алкиного Сережи с тещей.
Маме виднее
Алка была тепличным ребенком, очень привязанным к родителям. Как говорится, идеальная семья — папа работает, мама красивая. Отношения у нее с мамой были более чем доверительные. Когда Алка стала девушкой на выданье, на горизонте замелькали кандидаты на ее руку и сердце, в том числе из числа папиных партнеров. Среди них оказался и Сережа, позже и ставший ее мужем. Когда молодые люди начали встречаться, Алка стала делиться с мамой всеми своими переживаниями на этот счет. Даже теми, которыми с мамой делиться точно не стоит: Сережа посмотрел на другую девушку, Сережа ушел гулять с друзьями и не может провести седьмой вечер за неделю с Алкой, Сережа в постели… Когда дело дошло до той самой постели, Алкина мама начала бить в колокола. Она тут же собрала семейный совет и постановила — будем женить на себе Сережу. А то негоже с неженатым делить постель, все, в том числе и государство, должны быть поставлены в известность о том, что молодые люди спят вместе. Просветить дочь в вопросах контрацепции она забыла: мама знала, что дети — это верный способ удержать при себе мужчину.
Через месяц Алка забеременела, и папа, взяв в салфеточку тест с двумя полосками, пригласил к себе в кабинет Сергея на серьезный разговор. Через полчаса Сережа вышел оттуда белее простыни и сделал Алке предложение, спасая честь, здоровье и карьеру.
Но на этом вмешательство в личную жизнь молодых не закончилось. Мама Аллы знала достаточно, а после каждой семейной ссоры, утирая дочери слезы, пополняла свой багаж знаний о том, какое Сережа чудовище, поэтому она не гнушалась регулярно распекать зятя на чем свет стоит.
Конфликт решился вмешательством Таньки: «Меньше надо сор из избы выносить!» — сказала она подруге в сердцах. Сережа тоже нашел выход: запретил приводить маму в дом. Так было спокойнее…
Обсудим?
Мы вышли из кафе и отправились каждая по своим делам — я домой к Игорю, разбирать вещи и пересматривать отпускные фотографии, а Маруся на работу.
Даже вечером за бутылкой вина и в объятиях любимого мужчины я не могла перестать думать о сплетнях. Все мы сплетничаем и не можем от этого отказаться, словно слаще конфеты еще и не придумали. Мы делимся с друзьями переживаниями и сомнениями, которые нас терзают, и никто от этого не страдает. Но как только мы начинаем обсуждать свои (не говоря уже о чужих) отношения, то можем нанести этим самым отношениям непоправимый урон, хотя бы потому что неизбежно затрагиваем в этих обсуждениях своего партнера.
Но порой просто невыносимо держать в себе какие‑то мысли, обязательно нужно поделиться ими с другом! Американцы в таких случаях ходят к психологам. Сдается мне, они не так уж и глупы.
Мои размышления прервал телефонный звонок Маруси.
— Привет, — довольно бодро произнесла она, — приходи ко мне в субботу на новоселье? Девчонки обещали быть, посидим, как в старые добрые времена.
— Какое новоселье, — округлила глаза я.
— Вернувшись на работу, я не удержалась и зашла к Кристине поговорить. Она показала мне свою переписку с Вовой, так что сплетни оказались не очень‑то и сплетнями. Я позвонила риелтору, и теперь снова живу на Крылатском.
— Как ты, милая? — заволновалась я за подругу.
— Ничего, вполне могло быть и хуже, просто пора взрослеть, — грустно выдохнула она.
— Вова ничего не говорил?
— Я с ним не разговаривала. Мне нужно подумать. Если он считает, что имеет право сомневаться, нужна я ему или нет, то и я оставлю за собой такое право. Но, зная его настойчивость, думаю, что я его еще увижу. Надеюсь, это будет не слишком скоро, и я буду готова поговорить с ним спокойно.
992 просмотров
Поделиться ссылкой с друзьями ВКонтакте Одноклассники
Нашли ошибку? Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
зарегистрированным пользователям